Я неуклонно стеpвенею
С каждым смехом, с каждой ночью, с каждым выпитым стаканом
Я заколачиваю двеpи
Отпускаю злых голодных псов с цепей на волю
Hекуда деваться — нам остались только сбитые коленки
Я неуклонно стеpвенею с каждым pазом
Я обучаюсь быть
Железным пpодолжением ствола, началом у плеча пpиклада
Сядь если хочешь
Посиди со мною pядышком на лавочке — покуpим глядя в землю
Hекуда деваться — нам достались только гpязные доpоги
Я неуклонно стеpвенею с каждым часом
Я неуклонно стеpвенею
С каждой шапкой милицейской, с каждой ноpковою шапкой
Здесь не кончается война,
Hе начинается весна, не пpодолжается детство
Hекуда деваться — нам остались только сны и pазговоpы
Я неуклонно стеpвенею с каждым часом
Я неуклонно стеpвенею с каждым шагом
Я неуклонно стеpвенею с каждым pазом
Разбор текста
В песне “Стервенею” Янка начинает строчки с ямба (напр: “я нЕукЛОнно стервеНею”), и потом двое- или троекратно повторяет одну и ту же ритмическую структуру, что позволяет усилить перечисления и возвращения к одной и той же фразе “я стервенею”, превращая текст в перечисление, собранное из перечислений.
С первого взгляда песня “Стервенею” - гимн упрямству, русское “We shall overcome”. Кажется, что вот-вот, сейчас героиню прорвет, и начнется движение вперед. Суровая сибирская женщина, с которой почетно просто покурить, чтобы потом рассказывать “я с ней лично курил вон на той лавочке”. Ах, если бы так…
Это стихотворение также можно было бы превратить в классическую челобитную доброму царю - сначала список несчастий, потом многочисленные биения челом о деньгах, добре, горсти снега зимой… но просьбы нет. Нет даже намека на то, что героиня стихотворения собирается что-то просить. Но нет и намека на солидарность, на просьбу поддержать борьбу против безысходного ужаса, в котором живет героиня. Она одна, одна-одинешенька.
Давайте посмотрим на перечисленные в стихотворении причины стервенеть. В первой строфе героиню настигает депрессия. Чужой смех кажется насмешкой, каждая ночь длится бесконечно, алкоголь только усугубляет депрессивное состояние. Переходя в следующую фазу депрессии, героиня уходит от общения, спускает воображаемых псов с цепей, чтобы к ней никто не смог подойти и поговорить - ни враг, ни друг. Граница на замке.
Во второй строфе усиление внутренних границ продолжается: героиня учится общаться в стиле “я гляжу на тебя в прицел”, общение с друзьями теперь ограничивается бессловесным ритуалом курения. В третьей строфе люди исчезают и заменяются на функциональные метки: милицейская шапка, норковая шапка… Останавливается время: война не кончается, вечная зима не сменяется весной, от детства остается одно название.
И все время, упорно, раз за разом героиня повторяет самой себе “я стервенею, я неуклонно стервенею”. Ах, если бы так, то не было бы этого печального итога “некуда деваться” в каждой строфе. Какое там остервенение, если им остались одни сны и разговоры. Не верится, совсем не верится.
Встретить бы героиню, да спросить - “Камо грядеши?”, глядишь - и допела бы она свою песню, да может быть и улыбнулась бы в конце.
Невозможно не упомянуть, что песня Егора Летова “Вечная весна в одиночной камере” (написанная в 1991) - полная противоположность Янкиной “Стервенею” (написанной в 1988). Обе песни настолько дополняют друг друга, что кажется, будто Летов написал “Вечную весну” намеренно, как антитезис закольцованному безвременью песни “Стервенею”. “Воробьиная, кромешная, оскаленная, хищная, пронзительная стая голосит во мне”. В песне Летова нет никаких итогов, ни промежуточных, ни окончательных, ее герой стоит, как столп огненный, посередине примерно тех же гадостей, что и в мире песни “Стервенею” и собирается выжечь всю гниль в пепел - стоит лишь рот открыть, вылетят несметной тьмой воробьи с привязанными к хвостам горящими тряпками и пожгут все дотла. Ах, если бы так.