Аргентина: Уркису в президенты! А Буэнос Айрес против!

Señor Carpincho, часть 65

(Ху́сто Хосе́ де Урки́са-и-Гарси́я, дагерротип, около 1852-го года)

(предыдущая статья, вся серия)

Уркиса победил Росаса, и все возрадовались. Но, конечно, все проблемы и напряги меж провинциями Аргентины, накопившиеся чуть ли не с 1810-го, никуда не делись. Но зато появилась новая скрепа и концепция нормальной конституции и политического единства теперь считалась прогрессивной и ведущей к нормализации экономики. И животноводства. Либеральные интеллектуалы Сармиенто, Альберди и проч. (см. Поколение 1837) наконец достучались до умов большинства, чо. Сармиенто вообще хорош. Первое изгнание в Чили, второе, третье… тяжела жизнь активиста.

Отгремела битва при Касерос (почти Ксеркс), где Уркиза разбил Росаса, и порешили провинции собрать конференцию. И послали все провинции своих делегатов в махонький город на севере провинции Буэнос Айрес, близко к границе с Санта Фе. И город тот звался Сан Николас. Собравшись, депутаты начали стучать по столу и требовать уже известные политические требования федералистов: чтобы Буэнос Айрес делился доходами, чтобы не мешали речной торговой логистике. Уркиса же и прочие крупнющие землевладельцы требовали от Буэнос Айреса субсидий и кредитов.

Впрочем, кое-какие требования были попроще, чем воззвания олдовых федералистов. По-первых, провинции уже не требовали полной локальной автономии и не настаивали на политике провинциального протекционизма. Большинство народа наконец уяснило, что от этой автономии с протекционизмом одни проблемы. Сармиенто хлестко сравнил протекционизм с “варварством каудильос”. К концу конференции был составлен документ Acuerdo de San Nicolas, в котором депутаты поддержали составление новой конституции, в которой будет и (1) сильное центральное правительство и (2) отсутствие препонов внутренней торговле. Некоторые провинции дошли до такого поворота, что открыто поддерживали вполне унитаристские идеи, включая план сделать город Буэнос Айрес специальным федеральным районом (типа как Washington DC). Основная хитрая цель такого плана, конечно, состояла в том, чтобы нагадить крупным землевладельцам Буэнос Айреса, которые в основном поддерживали Росаса.

Сорок лет назад Буэнос Айрес вовсю бы поддержал такую движуху, но в начале 1850-х город был уже совсем другой. Про падение Росаса горожане думали “помер Трофим — и хер с ним”, ибо за последнее десятилетие режим Росаса и его гестапо уже душили, душили… душили, душили… Но, конечно, облегчение от падения диктаторского режима совсем не означало, что жители провинции Буэнос Айрес готовы были легко отказаться от накопленых при Росасе привилегий. Буэнос Айрес не желал ни делиться доходами, ни отказаться от контроля за речной торговлей. Даже такое простое требование, как установить максимальное число депутатов Буэнос Айреса в грядущей Конституционной Ассамблее таким же, как и для других провинций, встретило отпор. И, наконец, Буэнос Айрес отказался поддерживать идею наградить Уркизу неограниченной исполнительной властью. Все это недовольство в итоге вылилось в движение, возникшее в Буэнос Айресе в июне 1852-го. Это движение назвали Partido Liberal. (Либеральная Партия, а вы что подумали?)

Либералы 1850-х включали в себя как и бывших оппонентов, так и бывших сторонников Росаса. В большинстве своем это были горожане, представители торгового бизнеса и местные правительственные функционеры. Идея либералов о будущем устройстве города сильно напоминала античную концепцию города-государства. Город-порт должен иметь полное политическое и экономическое главенство, а провинциям отводилась роль подчиненная: источников экспорта и продовольствия, рынков для импорта, и вообще их номер был восемь — когда надо, тогда и спросим.

Но сначала Либералы назывались setembristas. Потому что в сентябре 1852-го, когда после битвы при Касерос не прошло и полугода, сентябристы организовали в Буэнос Айресе махонькую революцию и скинули поставленного Уркисой зиц-губернатора (Vicente Lòpez y Planes, господи, повезло же с фамилией). Несмотря на сопротивление местных Федералистов (Хиларио Лагос и другие), сентябристы (под командованием Валентина Альсина) знамо вздынулись и не дали себя в обиду. Под город пришел Уркиса, они и от него отбились. Воодушевившись такими успехами, в начале 1853-го Либералы объявили, что провинция Буэнос Айрес не признает Соглашение Сан Николас и не пришлет своих депутатов на конституционную ассамблею, которую собирал Уркиза. Впрочем, ассамблея прошла и без них, и новая конституция была принята и в конце концов даже ратифицирована во всех провинциях, кроме мятежного Буэнос Айреса.

В общем, стоило сбить с горы Росаса, как провинции опять начали собачиться с Буэнос Айресом. И наоборот. Но в этот раз все стало еще интереснее. В 1854-м году Уркиса стал президентом новой страны — Конфедерация Аргентина, со столицей в Консепсьон дель Уругвай (в Энтре Риос). Буэнос Айрес объявил независимость. Началось “двоепапство”, то есть “двоепрезиденство”. В течение последующих шести лет два правительства сосуществовали, как две тещи на одной коммунальной кухне. Иногда немножко воевали, но в основном устраивали друг другу экономические блокады и тарифные войны. Конечно, Буэнос Айресу не хватало военной силы, чтобы просто пойти и в очередной раз покорить все провинции, но зато город получал львиную долю международной торговли и большую часть доходов от оной. В отличие от жиреющего Буэнос Айреса, Конфедерации постоянно не хватало денег, а выпущенные Уркизой очередные бумажные деньги стоили чуть больше бумаги, на которой их печатали. Впрочем, в 1853-м Уркиса пообещал Британии открытую коммерцию и взамен Бритты объявили, что признают Конфедерацию официально. Но денег взаймы не дали, как ни старался Алберди.

Продолжение следует.
(Здесь каудильо обычно лысеют и обнаруживают у себя болезни в виде пистолетной пули в рот и двух ударов ножом)